Томас Томасов о проектах "Дамира" и "Забота": семейный подряд для "заблудившихся рыб"

Многие знают Томаса Томасова как автора песни "Перекрёсток" из одноимённого знаменитого сериала, которая звучала из всех окон в 2000-х и сейчас звучит всё чаще. Он лидер группы "Овощи-Фрукты", музыкант, писатель, автор очень тёплой книги "В солнечном городе", муж с тридцатилетним стажем, отец пятерых детей и заботливый дедушка. Но у этого удивительно обаятельного и мудрого человека есть и другие грани. Очень важная из них – это оказание помощи людям, в частности мамам с детьми. Томас и его супруга Анжелика не просто дают женщинам и детям пристанище, а учат их самостоятельности и вере в себя. 

– Томас, назови, пожалуйста, основные социальные проекты, которыми ты занимаешься.

– "Дамира" – это дом адаптации матери и ребёнка Алматы, так расшифровывается, и в этом смысл названия фонда, и "Забота" – это фонд и реабилитационные центры для зависимых. Я учредитель этих общественных фондов.

– Когда и почему ты решил заняться помощью людям?

– Всей этой социальной темой я занимаюсь с 2000 года. Началось с того, что мой друг спился. Моё сердце обливалось кровью, когда я видел его состояние. Я сказал ему: "Если нужна будет помощь, просто приди". Я жил в Орбите на квартире, у меня были маленькие дети, новорождённые. Меня не было дома. Позвонила жена, сказала: "Пришёл твой друг, я открыла ему дверь, он упал и лежит, я его затянула в зал, бросила матрас, и он спит. Приезжай!" Я приехал и увидел своего дорогого друга в ужасном состоянии, ему хватило пяти лет, чтобы дойти до ручки. Я понял, что хочу помочь, не знаю как, но буду стараться. Мы отпаивали его разными средствами, понижали дозу и градус алкоголя, но всё равно всё закончилось его госпитализацией в алкоцентр, потому что были дикие галлюцинации, белая горячка. Мы поняли, что ничего не можем сделать. Через какое-то время после наркологии он продолжил "весёлую жизнь". Всё это время я пытался помочь и однажды по знакомству закрыл его в одном реабилитационном центре. Он там прожил месяц, и через месяц я увидел результат – трезвого, здравомыслящего человека. Я понял, что это работает, что нужны какие-то подобные приюты, где оказывается специализированная помощь людьми, которые знают, что делают. С тех пор мы стали искать возможности, и с 2004 года у нас появился свой реабилитационный центр для зависимых. Тогда остро стояла проблема алкоголизма. На сегодняшний момент мы поняли, что сталкиваемся с другими нуждами. Последнее, что делаем, – это дом матери и ребёнка для женщин, оказавшихся в тяжелой ситуации, в кризисе, чаще всего на улице. Мы их забираем из-под постоянного насилия, либо кто-то их уже забрал и прячет и приходит к нам.

– Ведёте ли вы какую-либо статистику, скольким людям с зависимостью удалось помочь?

– Зависимость – очень сложное дело, по статистике, больше 90% возвращаются. Реабилитация – это в большинстве случаев изоляция, где перекрывают доступ к запрещённым веществам. Все зависит от того, насколько осознанно человек воспринимает это как шанс на лучшую жизнь, а не как паузу для более острых ощущений. Примеров тех, кто это осознает, кто борется, у меня достаточно много. Но, к сожалению, это не более 10% от общей массы. Люди же кайфуют от этого, а мы им перекрываем кайф. Но секрет в том, что нужно научиться кайфовать от других вещей, получать радость и наслаждение более здоровыми способами. Это же всё-таки подмена, фальшивка. Со временем включается либо ломка, либо похмелье, состояние, далёкое от кайфа. Я курил довольно долго, и было время, когда употреблял алкоголь, но всё это ушло, когда я перестал в этом чувствовать потребность. В моей жизни нет того, что мне не нужно. Это простое правило. Старайся не иметь того, что тебе не нужно, а уж тем более того, от чего тебе плохо. Есть такое ёмкое слово "непотребство", это то, в чём нет никакой надобности ни душе, ни организму. Это всё на уровне обмана. Я настроил свою жизнь, свой организм так, чтобы этого не было, и стараюсь донести то же до своих ребят. Чтобы и они увидели жизнь с другой стороны, увидели более полезные и высокие способы наслаждаться. В моей команде есть люди с тяжёлыми историями, кто употреблял годами, и они сейчас прекрасные семьянины, мужья, отцы. И это настолько по-настоящему. Когда я оказываюсь в такой семье, где муж и жена прежде употребляли вместе, были просто достаточно опасными социальными элементами с тяжёлыми зависимостями, а сегодня это люди, которые стараются изменить мир к лучшему, меня это очень вдохновляет. Я впечатлён каждый день.

– То есть ты считаешь, что в любом человеке есть что-то светлое и надо давать шанс?

– Иногда меня ругают, что я слишком сильно в это верю. Но я понял, что имею право на такую веру. Мой взгляд на людей меняется, я был и мог бы быть более радикальным, однако в опыте накладывается одно на другое, и вера в лучшее начинает во мне больше побеждать. Даже когда видишь одного из ста, это уже ощутимо. Всё, что мы делаем, – это даём шанс. Мы не можем за кого-то прожить жизнь. У меня на первых этапах были сильные разочарования. Так, один человек, живший по соседству, спустя три года наконец-то согласился принять мою помощь, два месяца я находил для него средства, а потом мне позвонила жена и сказала, что он вместе с другими ребятами из центра сидит во дворе и "отдыхает". У меня такой гнев был. Я метался с возгласами: "Безнадёжный! Безнадёжный!" Дело в том, что я тогда был помощником пастора в одной из протестантских церквей Алматы и находился в офисе. И мой возмущённый возглас услышал пастор. Он резко одёрнул меня, прервав мой ропот словами: "Никогда, никогда не говори на людей, что они безнадёжны. Ты не Бог. Пока человек жив, всегда есть надежда. Значит, борись за любого человека. Пока можешь". Это настолько протрезвило меня. Я понял: не все люди будут принимать мою помощь так, как мне хотелось бы. Но у меня есть возможность и право это делать. Я буду стараться помочь. У них есть выбор – принять эту помощь или не принять. Будут они это ценить или нет, это их выбор. Мне не нужно перекладывать свои обиды на них. Как минимум пока они живые, у них остаётся шанс. Это мне помогает не стрессовать чрезмерно в случае неудачи.

– Как вы находите нуждающихся в помощи мам?

– Мы сами особо не ищем никого, как-то нас находят. Никакого сайта и так далее нет. Потому что, если это сделать более массовым, то не будет хватать ресурсов. Мы понимаем, что сами не потянем, пока исходим из того, что естественным образом приходит в нашу жизнь. Люди обращаются, в каждом отдельном случае рассматриваем, если это может сработать, берём. У нас определённые правила. Мы не берём в этот дом пьющих женщин, им нужно сначала отдельно разобраться с этим. У нас достаточно благополучный коллектив по атмосфере, которую мы создали. Это не какое-то исправительное учреждение, у нас нет проявления агрессии, брани, всё очень цивилизованно. Мы им даём шанс не жить в обстановке насилия, боли и страха, неизвестности и неопределённости. Некоторых мы буквально с улицы подобрали.

– Какую задачу вы себе ставите, беря под опеку маму с детьми?

– Наша задача – помочь прийти в себя, восстановиться душевно, морально после кризиса, нормализовать свою жизнь, материнство, запустить все процессы, чтобы дети пошли в садик, школу. Мы помогаем, если вдруг не оформлены все документы, всех прописываем, помогаем просто влиться в жизнь нашего общежития. У многих сложности со взаимоотношениями, им приходится учиться принимать людей, которые живут вместе, учиться жить в каком-то взаимодействии, согласовывать общие дела, работать на кухне, по уборке. Многие не умеют, к сожалению, даже на этом уровне заботиться о себе.

– Как долго мамы с детьми могут находиться в доме "Дамира"?

– Мы заключаем договор минимум на полгода. Программа бесплатная, но определённые обязательства мамы должны на себя взять: у нас не пьют и не курят, атмосфера должна способствовать эмоциональному и физическому здоровью, им нужно участвовать в обслуживании себя и дома. Как правило, за полгода никто не встаёт на ноги, чаще в это время только в себя приходят, налаживают быт. Дальше надо смотреть, чем можно помочь. Найти какую-то работу. У многих дети маленькие, на полную занятость они идти не могут. Кто-то смотрит за детьми, в том числе и не своими, кто-то идёт работать. В основном на простую работу, в дома, гувернантками, домохозяйками. Мы добиваемся, чтобы у них были пособия как у матерей-одиночек, так они могут что-то дополнительное покупать себе и детям. Базовые потребности мы покрываем. Для тех, кто уже лучше встал на ноги, мы по соседству сняли домик и отселили туда двух мам с тремя детьми и взяли на себя половину суммы аренды, половину они могут уже сами платить. Но мы рядом. Это буквально через два дома, дети могут прийти играть, мы их не бросаем, если какая помощь нужна. Обеих мам мы трудоустроили, одна вообще работает в швейном цехе моей супруги. Кстати, половина швей попали в цех из проекта. Это тоже возможность трудоустроить и обучить женщин. Мы не торопим момент, когда попрощаемся с попавшими в центр женщинами. Мы хотим быть последовательными и вести их шаг за шагом до тех пор, пока они не смогут идти самостоятельно. Сами мамы немножко дети, которым нужно повзрослеть. Кто-то, повзрослев, уходит и держит связь, кто-то остаётся очень близко.

Когда мы начинали, у нас не было своей недвижимости, но уже нашлись люди, которые помогли, и теперь дом – собственность проекта. На все текущие расходы для мам и детей и на реновацию дома постоянно приходится искать средства. Это постоянный стресс, но дело нужное, благое, и люди откликаются. Сейчас строим детскую площадку. Спонсору, который подарил нам дом, мы регулярно предоставляем описание историй преображения жизней наших подопечных, когда люди поднимались с самого дна, и этих историй уже немало.

– Какими методами вы пользуетесь?

– Мы не ограничиваемся какой-то одной системой. Пользуемся разными современными и популярными. К нам приходят люди, которые в этих сферах практикуют, мы принимаем их помощь. Недавно приезжала делегация из Америки, привезли много литературы. Мы сами, я и моя супруга, мои дети, вовлечены в это. Нужна ведь не только профессиональная помощь, нужен и хороший пример, потому что многие из них не состоялись как жены, как матери, в работе, в бизнесе. У многих неблагополучные семьи, родители. Анжелика, моя супруга, может им показать пример как мать пятерых детей, бабушка, бизнесвумен, жена, которая успевает всё. Она проводит по полдня с ними в личном наставничестве, советует, подсказывает, вместе думают, как действовать дальше. Это обычный частный дом, поэтому мы можем одновременно принять до 10 женщин максимум, учитывая, что детей обычно вдвое больше, чем мам. Когда у тебя такое количество подопечных, хватает сил лично послужить.

– Как ты думаешь, в чём корень того, что люди ищут радость в каких-то веществах, зависимостях, а женщины попадают в отношения, из которых нужно бежать?

– Это пустота внутренняя, раны, травмы, отверженность, боль, насилие. Попытка эти раны чем-либо залечить. Очень многое кроется в детстве. Ничего нового я не скажу. Недолюбленность, недоласканность или фиктивная любовь, где просто закармливали, баловали, заполняли материальными благами эту пустоту. Когда человек не знает близости и любви, запрещённые вещества – своего рода допинг и анестезия. Как и деструктивные отношения.

– Получается, вы помогаете начать осознанную жизнь обеим сторонам – и зависимым, чаще всего мужьям, и женам, которых такие мужья третируют. Как, по твоему мнению, складываются такие пары?

– Собственная неисцелённость заставляет женщин выбирать абьюзера, кухонного боксёра, чаще всего зависимого. Неправильное представление о любви – другая сторона этой проблемы. Женщина не знает, что такое настоящая любовь, уважение, почтение, и покупается на любой вид проявления внимания, который иногда очевидно предполагает насилие, грубость и хамство. Но это не воспринимается как угроза часто из-за того, что подобное было в семье. Женщины готовы быть востребованными хотя бы таким образом. Есть такой пример: если рыбе предоставить выбор между грязной и чистой водой, нормальная рыба выберет чистую в случае, если есть альтернатива. Если нет, то, чтобы не умирать на суше, пойдёт в грязную. Большинство людей живут в грязной воде, не зная, что могут выбрать чистую, что она есть и что они её достойны. В поиске любви, чтобы не умирать от одиночества, они находят людей, которые выдают какую-либо подмену за чувства. Это тоже своеобразный допинг. Осознание собственной ценности способно избавить людей от ложного выбора.

– Образно говоря, как ты доносишь до рыб, находящихся в грязной воде, что они достойны воды чистой, что их альтернатива не погибнуть на суше, а выбрать чистую воду?

– Я трачу на это всю свою жизнь. Это сложно. Если бы я зависел от всех разочарований и неудач, меня бы здесь не было. Иногда уходят годы, чтобы достучаться до кого-то. Я не навязываю, могу подсказать, но выбор остаётся за человеком. Но меня делает более счастливым, когда я вижу счастливые глаза, тогда жизнь обретает смысл.

Автор: Елена Королёва