Ержан Бабакумаров о повороте от партнёрства к нажиму: как США перестраивают отношения с Китаем, ЕС и Россией

Редакция Informburo.kz продолжает цикл интервью с политологом, руководителем независимого аналитического центра "Ника груп" Ержаном Бабакумаровым о трансформации глобального порядка. В первой части он объяснил, почему Дональд Трамп мыслит как CEO, а США превращает в корпорацию. Во второй – как меняется дипломатия: вместо союзов и норм – сделки и давление. В третьей мы говорили о "Проекте 2025" и возможной трансформации миропорядка.

Теперь самое острое: как администрация Трампа выстраивает отношения с ключевыми международными игроками – Китаем, Европейским союзом и Россией – и как, вероятно, будут реагировать эти страны и региональные объединения на изменение логики Вашингтона.

Китай: уважение через сдерживание

– Ержан Жалбакович, каким видят Китай в США при Трампе? Это партнёр, соперник или вызов?

– Китай для Дональда Трампа – один из ключевых акторов глобальной политики, которому Вашингтон придаёт особое значение. В отличие от многих других направлений, в этом случае американская позиция достаточно последовательно оформлена: Китай рассматривается как стратегический конкурент, которого, по мнению ряда кругов в США, необходимо сдерживать.

Речь идёт не об открытом противостоянии, а о переосмыслении зависимости – в технологиях, логистике, энергетике. В Вашингтоне всё активнее звучит идея "развязки" (decoupling) цепочек поставок. Цель – не подрыв, а перенастройка глобального взаимодействия на более контролируемых условиях.

Китай для США – важный и мощный участник международной системы. Именно поэтому в отношении него применяется изменение политики с элементами экономической конкуренции.

Ответ Пекина: параллельные маршруты и стратегическая выдержка

– Как можно охарактеризовать реакцию Китая на нынешнюю политику Белого дома?

– Пекин действует последовательно и стратегически. Он, скорее всего, делает ставку на создание устойчивых альтернативных форм взаимодействия – с глобальным Югом, Юго-Восточной Азией, государствами Евразии. Акцент – на диверсификации и снижении уязвимости.

Программа "Один пояс, один путь" адаптируется к новым реалиям. Появляются маршруты, минующие нестабильные регионы, усиливается акцент на цифровой инфраструктуре, логистике, транспортной совместимости. Китай выстраивает инфраструктуру независимого обмена, в том числе в финансовой сфере – с использованием юаня, расчётных систем, инвестиционных банков вне зоны доллара.

При этом Пекин, вероятно, продолжит избегать прямых резких выпадов в адрес США. Он не заинтересован в эскалации. Вместо этого он будет увеличивать стоимость конфронтации для Вашингтона – через усиление региональных связей, расширение экспортных каналов, кредитование, участие в энергетических и промышленных проектах.

Китай отвечает не симметрично, а стратегически: он снижает уязвимости и создаёт параллельные пространства сотрудничества, где доминирует сам. Поднебесная имеет тысячелетний опыт удержания и наращивания своего глобального влияния даже в самых сложных исторических периодах.

ЕС – партнёр по выбору

– Европейский союз десятилетиями был опорой трансатлантического пространства. Почему сейчас он всё чаще оказывается на периферии?

– Администрация Трампа в целом делает акцент на двусторонних форматах. Европейский союз как объединение воспринимается в Вашингтоне скорее как сложный переговорный механизм, чем как стратегически выгодный партнёр.

США не отказываются от сотрудничества, но предпочитают взаимодействие со странами ЕС напрямую – там, где это даёт быструю и конкретную отдачу. Особенно это касается вопросов обороны, технологий, экспорта энергоресурсов.

ЕС всё чаще рассматривается США как партнёр по выбору – в зависимости от контекста, а не как постоянный столп трансатлантической архитектуры.

Два сценария для Европы

– Каковы возможные ответные шаги со стороны Евросоюза?

– Вероятно, будут развиваться два сценария. Первый – усиление автономии: развитие собственной оборонной политики, поддержка промышленного суверенитета, укрепление связей с южным и восточным направлениями. Второй – адаптация к новой гибкости: каждая страна будет выстраивать индивидуальные отношения с США, Китаем, Россией, другими державами.

Пока говорить о единой европейской линии сложно: внутренняя динамика, давление электоральных циклов, кризис доверия – всё это осложняет координацию. Но на уровне дискуссий тема стратегической автономии ЕС набирает вес.

Европа ищет новую роль в мире, где больше нет гарантий, но остаются интересы. Это непростой, но необходимый путь.

Россия: прагматичная дипломатия

– Отношения между США и Россией всегда были чувствительной темой. Каков вероятный подход администрации Трампа к этому направлению?

– Эксперты говорят, что, скорее всего, США будут стремиться к ограниченному, прагматичному взаимодействию в сферах, представляющих интерес: энергетике, стратегической стабильности, вопросах кибербезопасности. Идеологический тон может быть смягчён. Взамен – ожидаемость, чёткие рамки и возможность обсуждать конкретные сделки, отвечающие американским интересам.

Москва со своей стороны будет стремиться к достаточно гибкой защите своих национальных интересов. Возможно, ставка будет сделана на тактическое позиционирование – между Китаем, ЕС, странами Ближнего Востока, Глобальным Югом. Прямая конфронтация с США не в интересах России, но и возвращение к модели партнёрства пока маловероятно.

В отношении России вероятна попытка перевести отношения в зону управляемого баланса, где каждая сторона тестирует пределы допустимого.

Пространства координации и глобальная адаптация

– Могут ли страны начать координироваться между собой, чтобы реагировать на действия США?

– Возможно, по ряду тем будет усиливаться региональная координация и обмен опытом – в рамках, например, БРИКС+, ШОС, АСЕАН, форматов по энергетике и технологиям. Мир уходит от бинарной модели. Это будет период множества центров принятия решений.

В условиях, когда США действуют выборочно, остальные игроки также начинают действовать гибко – выстраивая связи и платформы, исходя из национальных интересов.

– Получается, глобальная политика всё больше напоминает сеть – без центра, без фиксированной геометрии, но со множеством точек соприкосновения.

– Это и есть главный сдвиг. Мир уходит от "архитектуры" и приходит к "географии давления", где всё зависит от траектории, импульса и силы связи.

В следующем, заключительном, интервью:

• может ли начаться новый передел мира – по зонам влияния, политическим, экономическим или цивилизационным границам;
  
• как средние и малые государства, включая Казахстан, могут сохранить устойчивость и свободу манёвра в условиях текучего порядка;
  
• что будет значить дипломатия в мире, где ни один союз не гарантирован, а ни одно обязательство не вечно.

 Следите за разделом.