"На пике Победы сложно вести спасательные операции". Казахстанка, покорившая Эверест, о гибели Натальи Наговицыной

23 августа 2025-го спасательные работы по вызволению из горного плена раненой альпинистки из России Натальи Наговицыной были приостановлены. Трагедия случилась на пике Победы, который входит в десятку сложнейших вершин мира и самую высокую в горной системе Тянь-Шаня. Трижды спасатели пытались добраться до горовосходительницы, но в конце концов им пришлось отступить из-за резкого ухудшения погодных условий.

С одной стороны люди, переживавшие за Наталью Наговицыну, до последнего верили в её спасение и назвали трагедию "общечеловеческой драмой". С другой оказались те, кто осуждает альпинистов за сознательный выбор идти на смертельно опасные вершины и считает подобные поступки безответственными.

По большому счёту спор сводится к вечному вопросу: где проходит грань между личной свободой и оправданным риском ради мечты? На эту тему и не только корреспондент Informburo.kz пообщалась с Жамилёй Башировой – казахстанкой, поднявшейся на Эверест год назад.

– Жамиля, скажите, как лично вы восприняли трагедию с Натальей Наговицыной? 

– Такие новости всегда тяжело воспринимать, это очень грустно. Всё равно остаётся надежда, что это может быть обман или всё закончится благополучно. Но пик Победы – очень сложная гора, её сравнивают с Нанга Парбатом и К2, которые альпинисты называют "горами-убийцами".

Дело в том, что пик Победы, хотя и ниже по высоте, расположен в регионе, где практически не работают вертолётные спасатели и сложно вести поисковые операции. Спасение на высоте семь тысяч метров крайне затруднительно. Такие случаи почти не встречались, и успех в этом был бы настоящим чудом.

Наталья была опытной альпинисткой, и, вероятно, всё сложилось бы благополучно, если бы не травма ноги. Конечно, существует грань между риском и авантюрой. Судя по всему, она полностью осознавала последствия своих решений.

Сейчас в Сети много критики в её адрес: "Зачем ей это было нужно?" Но Наталья любила горы, была страстной альпинисткой и жила этой жизнью. Даже если бы она могла взглянуть на себя со стороны, вряд ли сожалела бы: поход был подготовленным, группа – опытной, погода – нормальной. Она поднялась на вершину и уже спускалась. И тут произошёл несчастный случай. Как говорят альпинисты: гора должна не только пустить тебя, но и отпустить.

Понимали, что задержка повлияет на спуск

– Какие у вас были мысли в тот момент о происходящем? 

– У меня был случай в Америке: гора нас не пустила и не торопилась отпускать. Мы попали под грозу и провели два с половиной часа, лежа на снегу. Я прощалась со всеми и читала молитвы, думая, что всё закончилось, но это часть человеческой жизни – никто не может предсказать исход.

С Натальей ситуация похожая. Диванных критиков сейчас очень много, но если бы человек пошёл один, без еды, воды и палатки, это было бы безумием. Она же – опытный альпинист, любившая горы, шла с партнёрами и друзьями, достигла вершины. Роль команды была крайне важна: партнёры вернулись к ней, оказали первую помощь, один из них погиб. Началась непогода, и они решили вернуться к Наталье, там было удобное место, почти как небольшая пещера под обелиском, где можно было переждать ночь. Цель была дождаться, пока непогода пройдёт. 

Когда они начали спускаться ниже, для итальянца это уже была третья или четвёртая ночь на высоте и она оказалась лишней. У него развился отёк мозга, который возникает из-за гипоксии при длительном пребывании на большой высоте. В горах всегда важно спускаться при явных признаках опасности.

Все мои выводы сделаны на основе публикаций в СМИ. Исходя из того, что я знаю, позже они остановились в другой пещере, где итальянец Лука умер. Это произошло не из-за того, что он помогал Наталье, отдавал еду, спальник или горелку, а по физиологическим причинам, его организм не выдержал условий. На первый взгляд может показаться, что обстоятельства рядом с Натальей привели к трагедии, но на самом деле это стечение факторов высокогорной среды и физиологии человека.

Я не согласна с утверждением, что её эгоизм и поход на гору привели к смертям других людей. Это неправильно. Альпинисты, которые пришли помочь, не думали о личной опасности, они просто шли помогать. Они понимали, что задержка может повлиять на их спуск, но всё равно шли. Спасатели действуют по долгу службы – их работа спасать людей, они выполняют свои обязанности.

Знаменитый казахстанец Анатолий Букреев спасал на Эвересте на высоте восемь тысяч метров без кислорода. Он выводил совершенно чужих клиентов, понимая, что сам может погибнуть. Но ему нужно было помочь людям. Также поступили итальянец и австриец, которые помогли Наталье, также повели себя в экстренной ситуации и другие спасатели. Думаю, Наталья поступила бы так же.

Очень тяжело читать соцсети об этой трагедии. Непонятные люди пишут, что Наталья погубила людей. Но они не понимают, что такое альпинизм, кто и за что отвечает. Каждый делает свой выбор, спасатели выполняют работу. Если не понимаешь хобби другого человека, лучше промолчать. Я просто молчу и восхищаюсь героизмом. Вступать в споры с хейтерами нет смысла – это не моё.

– Есть ли место женщине в альпинизме и с какими предубеждениями приходится сталкиваться? 

– Предубеждений на этот счёт много. Мы живём в восточной стране. И, в принципе, когда рассказываешь про горы или идёшь в горы, многие говорят, причём это могут быть представители обоих полов: "Зачем ты туда идёшь? Ты же девочка", "Зачем тебе это нужно? Это не для тебя", "Это для мужчин", "Вы не такие сильные", "Вы не такие подготовленные".

Женщина, стиснув зубы, находит в себе особое чувство, возможно, генетическое или материнское. Она знает, что нужно заботиться о семье: покормить детей, приготовить ужин. Это проявляется на уровне инстинкта, терпишь, выполняешь необходимые дела, а потом можно выдохнуть и отдохнуть.

Для каждого человека горы ощущаются по-разному. Это не просто удовлетворение, это наслаждение. Полностью погружаешься в экспедицию, в просторы гор, и потом это чувство остаётся с тобой ещё долго, подпитывает уже дома. Горы очищают, сортируют людей. Даже если вершина не покорена, после экспедиции ощущаешь перезаряд, очищение мыслей, восстановление энергии.

– На что альпинист в первую очередь должен обратить внимание при выборе агентства? 

– Если говорить о восхождении Натальи, то пик Победы – это не та гора, куда водят туристические компании. На вершину идут сами альпинисты, формируя мини-группы прямо в лагере. Обязательно ходят в связках, несколько участников привязаны друг к другу. Я не знаю ни одной компании, которая бы водила людей на Победу.

Можно обратиться к профессиональным гидам, но это отдельная история. Среди известных горных компаний, вроде "Альпамания", "Семь вершин", "Элит Экспедишн", нет программы "мы набираем людей на Победу". Группы под руководством гида на эту вершину не формируются.

На Победу ходят в спортивном стиле без обустроенных лагерей. Каждый несёт свой груз: верёвки, лопаты, горелки и всё необходимое. Это поход для профессиональных альпинистов.

Да, оплачивается база, где тебя кормят, есть туалеты, душ, возможно, платный интернет. Когда покидаешь базу, ты уже сам за себя. Иногда выдаётся пакет сублимированной еды, в зависимости от условий. Люди знакомятся, формируют группы или идут со своими партнёрами. В прошлом году на Победу заходили, по моим данным, 17 человек. Они акклиматизировались, спускались, отдыхали и затем штурмовали вершину почти одновременно, с небольшой разницей по времени, и все в итоге спустились домой.

– Какие именно вершины доступны для коммерческих альпинистов? 

– На Памире и Тянь-Шане, включая Хан-Тенгри и пик Ленина, обычно идут такие самостоятельные группы. То же относится к семитысячникам программы "Снежный барс" – Корженевской, Коммунизма и другим.

Дальше каждый участник действует самостоятельно. На Корженевскую и Коммунизма альпинистские компании, например, "Семершин", в этом году водили много клиентов. На Хан-Тенгри же в основном работают профессиональные гиды, действующие самостоятельно.

Обычно такие гиды берут двух-трёх клиентов и ведут их на гору. На пике Ленина тоже есть и спортивные, и массовые экспедиции от альпинистских компаний.

– Кто в подобных ситуациях несёт главную ответственность – альпинист или агентство?

– Агентства обычно предоставляют договор, где оговаривается их ответственность, например, за лагерь, еду, воду, снаряжение. Но основная ответственность за жизнь и действия на маршруте лежит на самом альпинисте. Даже если гид ведёт группу, каждый отвечает за своё здоровье, состояние и самочувствие. Если гид сознательно оставит кого-то на маршруте – это его вина, но в целом альпинист сам за себя.

По имеющейся информации, Наталья и её спутник успешно достигли вершины, несчастные случаи произошли уже при спуске. Они шли по очень опасному участку – длинному узкому гребню на высоте свыше 7000 метров. Длительный подъём и пребывание на большой высоте сильно утомляют, снижают концентрацию. Одно неверное движение ноги или неловкое падение могло привести к травме. Высота, усталость, узкий лавиноопасный гребень и длительное время на маршруте создают крайне рискованную ситуацию даже для опытных альпинистов.

– Какие основные риски подстерегают альпинистов на высоте?

– Штурм не проходит легко: нужно несколько дней идти к штурмовому лагерю, учитывая отдых, погоду, снег и ветер. Эти условия сильно влияют на состояние альпиниста. Что касается снега и ветра, то на таких высотах решение о движении принимается индивидуально. Иногда нужно продолжать спуск, чтобы не подвергнуть себя ещё большему риску, иногда – ждать улучшения условий. Всё зависит от конкретной ситуации и состояния команды.

Обычно альпинисты стараются идти под хорошую погоду. Судя по фотографиям, у них на вершине была отличная видимость. Но прогнозы могут меняться, и многое зависит от силы ветра, снега и видимости: если ветер больше 50–60 км/ч, снег сильный и не видно верёвки или спины впереди идущего, то нужно искать укрытие, вырывая пещеры.

Оценка погодных условий всегда делается на месте. Риски бывают внешние (погодные) и внутренние. Внутренние связанны с состоянием человека и временем, проведённым на высоте. Есть также дополнительные опасности – сложные участки маршрута, такие как узкие гребни, где всё зависит от твоей концентрации, сил и опыта.

– Что обычно покрывает страховка? 

– Мы всегда покупаем страховку для походов в горы. Размер покрытия зависит от высоты: на Эвересте я брала на 150 тысяч долларов, на Ленина и Хан-Тенгри – около 50 тысяч долларов.

В случае Натальи проблема была в том, что в Кыргызстане нет вертолётов, способных работать на высоте семь тысяч метров. Вертолёты там поднимаются максимум на три тысячи, поэтому эвакуация с Победы невозможна.

Даже если расходы на поиски оценивают в 60 тысяч долларов, оплачивать их не должны родственники погибшей, страховка покрывает часть, остальное – обычно компания или государство. Включение вертолётной эвакуации обязательно в страховку для высоких гор: без неё спасение с вершины невозможно.

На других горах, например на Ленина или Эльбрусе, спасательные операции проводят гиды, опытные альпинисты и МЧС. Но на Победе узкий гребень, высота свыше семи тысяч и такой случай, когда человека спускают неделю со сломанной ногой, без еды и воды, просто невозможен. Даже при удаче нужны десятки человек.

"Ак Сай Трэвел" – это компания, которая предоставляет услуги только в базовом лагере. Они разбивают лагерь, привозят туда доктора, начальника лагеря, организуют кухню и столовую, а также туалеты. Клиенты покупают пакет услуг и пользуются ими только в базовом лагере. Дальше альпинисты идут уже сами, это специфика высоких гор. Компания "Ак Сай Трэвел" имеет хорошую репутацию и развивает сервис не только на Памире и Тянь-Шане, но и в туристических кемпингах.

На горе Ленина, которая более популярна, они ставят палатки и в первом лагере, и во втором, включая высоту около 6000 метров. На Хан-Тенгри компания ставит базу и частично палатки в лагерях выше. На горы Победа и Коммунизм/Корженева они ставят только базу. Дальше альпинисты идут самостоятельными группами, несут свои палатки, еду и одежду самостоятельно.

Готовность к вершине

– Как вы реагировали на дискуссии в соцсетях вокруг трагедии Натальи ?

– Я долго обдумывала случившееся после того, как 13 августа стало известно о ситуации на горе. Очень многие сразу писали посты и сторис, но я воздержалась. Нельзя обсуждать то, что ещё неизвестно, и возможно, человек выйдет из этой ужасной ситуации.

Я не гонюсь за хайпом, не фотографирую мёртвые тела на горе и не выставляю их в своём Instagram, в отличие от многих. Нормально, что вы обратились, но во мне всё это время чувство возмущения и гнева. Хочется стукнуть по голове тех, кто пишет гадости. Обсуждать чужой выбор и чужую жизнь – ужасно и несправедливо.

– А как в альпинистском сообществе, среди ваших коллег переживают утрату? 

– В прошлом году на Даулагире погибла связка из пяти альпинистов. Их унесла лавина. Мы активно обсуждали это, собирали деньги на спасательные работы и созванивались между собой. Многие кыргызские, казахские и российские альпинисты друг друга знают. В этом году узнали, что погиб шерп, который ходил с нами на Эверест, строя второй лагерь перед новым сезоном. Это была очень печальная новость, долго о нём вспоминали.

–  У вас есть планы попасть на Победу?

– Я считаю, что психологически ещё не готова к такой вершине. Для меня гора – это больше про психику, чем про физику. Когда я сходила на Ленина в 2022 году, полностью осознала, что смогу на Эверест.

Подготовка к восьмитысячникам занимает годы – физически и психологически. Многие физически сильные люди не могут представить себя на такой высоте. У меня нет внутренней картинки, что я могу сходить на Победу. Это моё личное ощущение. Есть люди с амбициями, которые идут вопреки всему, но это нездоровая амбиция. Часто именно она приводит к трагедиям.

Любой здоровый человек сначала оценивает гору. Он рассматривает её со всех сторон, живёт этой мыслью, постепенно приходит к пониманию, что сможет. При этом он физически готовится, совершенствуется. И даже при этом он может и не прийти к уверенности, что готов к вершине.

У меня есть знакомая, очень сильная женщина. Лет 20 назад она вполне могла бы сходить на Эверест. Но до сих пор в её голове мысль, что она не сможет это сделать. Это как особая вера, которая должна появиться в человеке. Хотя она активно ходит в горы, любит их, у неё второй разряд по альпинизму, она действительно сильная, но внутренний пазл всё равно не складывается.

Другой пример – Виктория Боня, она пошла на восьмитысячник в 2022 году без опыта восхождений на высокие горы. Она не сходила не потому, что не смогла, а из-за лавин и условий. На следующий год она уже успешно поднялась. То есть человек начал с восьмитысячника, не имея в "копилке" других гор, а сейчас поднялась на Эверест. Но мы не знаем, как вообще ходят люди, которые начинают сразу с восьмитысячников, и во сколько ей обошлась экспедиция.

Конечно, я советую начинать с меньших вершин. В маленьких горах тебя учат правильно работать с жумаром (альпинистское устройство для подъёма по верёвке. – Ред.), ходить в связках, работать с гидом. Только после этого можно постепенно переходить к более высоким вершинам и набивать опыт. Так постепенно "нахаживаешь" горы.

Этот опыт помогает потом на больших высотах. Например, команда "Камень", её не знают, а она обязательна для безопасности. И нас этому учили в алматинских горах: как правильно использовать палки, переставлять ноги, шнуровать ботинки на подъёме и спуске. Маленькие нюансы складываются в большой "чемодан знаний".

Перед Эверестом у меня за плечами были: алматинские пики 3–4 тысячи метров высотой, два Эльбруса, Ленина, Лобуче в Непале (шеститысячник), Аконкагуа в Южной Америке, а также смены в лагерях для изучения техники лазания, жумаринга, работы с ледорубом и связками. Я почти закрыла третий разряд по альпинизму – не хватает одной горы.